|
|
Сельское хозяйство в развитых странах представляет собой отрасль индустриальных технологий и может развиваться лишь как звено многоотраслевого агропромышленного (АПК) или продовольственного (ПК) комплекса. Основу этих технологий образуют отрасли несельскохозяйственных сфер. Они поставляют промышленные средства производства и материалы, на которые приходится более 50% стоимости конечной сельхозпродукции.
Требования населения к ассортименту продукции, степени ее готовности для потребления, сезонной и территориальной нивелировке снабжения продовольствием таковы, что не менее 90% сельхозсырья подвергается промышленной переработке и сбывается через специализированную систему с обширной инфраструктурой. Доля чистой продукции сельского хозяйства не превышает 10-15% стоимости конечного продовольствия, остальное создается в несельскохозяйственных сферах. Поэтому преимущественно от них зависит функционирование сельского хозяйства и рациональное использование его продукции.
Наиболее распространенная модель АПК (ПК) включает в себя отрасли, выпускающие промышленные средства производства для сельского хозяйства (сфера I), собственно сельское хозяйство (сфера II), отрасли по промышленной переработке и сбыту сельхозсырья и продовольствия (сфера III).
Глубинные причины современных проблем российского АПК связаны с массовой экспроприацией крестьянской собственности и насильственной коллективизацией. Колхозно-совхозная система могла существовать только в условиях жесткого централизованного управления и постоянных субсидий со стороны государства. С началом реформ оба условия перестали действовать, адаптация к рынку была медленной, что привело к сжатию производства.
Сложилась отраслевая структура АПК с гипертрофированной долей сельского хозяйства. Доля чистой продукции обрабатывающих отраслей в стоимости продовольствия, потребленного россиянами в начале 90-х годов, превышала 22% (для сравнения: в США - 10%). В сфере I АПК силовых машин производилось намного больше, чем прицепных орудий к ним, а удобрений - больше, чем механизмов для внесения их в почву. В самом сельском хозяйстве недостаточно производилось кормов, была нерациональной структура производства зерна, в его общем сборе доля пшеницы составляла 45% (в США - 14%). В сфере III резко отставала пищевая промышленность, инвестиции в нее составляли 8% вложений в сельское хозяйство (в США - 60%), не хватало специализированных транспортных средств, современного торгового оборудования, хранилищ, в зачаточном состоянии была тарная индустрия.
Ситуация ухудшилась и в связи с тем, что с середины 70-х годов увеличение номинальных денежных доходов населения стало существенно опережать рост производства продовольствия. Поэтому в условиях его централизованного распределения обострился дефицит. В результате если по производству многих сельхозпродуктов на душу населения мы приблизились к уровню США, а по некоторым даже превзошли его, то по качеству продовольствия и уровню снабжения им населения оказались в худшем положении. Так, среднедушевое потребление мяса составляло в 1990 г. 54% от американского уровня, зерна - 70, овощей и картофеля - 80, молока - 140%.
В течение двух-трех десятилетий, предшествовавших распаду СССР, катастрофически снижалась эффективность производства продовольствия. За 1970-1990 гг. отставание от США по производительности труда в сельском хозяйстве увеличилось с 4 до 10 раз. К 1990 г. в СССР затраты труда на производство 1 ц были выше, чем в США, по продовольственному зерну (в основном пшенице) - в 4, 3 раза, молоку - в 11 раз, говядине - в 17 раз, свинине - в 22 раза.
Урожайность всех зерновых и надои молока на одну корову снизились. Размер посевных площадей в расчете на душу населения (без площадей, используемых для производства на экспорт) в нашей стране более чем в 2 раза превосходил соответствующий показатель в США. Все это усугублялось огромными потерями сельскохозяйственного сырья: не менее трети его приходилось на прямые потери, не считая скрытых - от неэффективного использования. Мы производили мяса в расчете на 1 т зерновых в 1, 5 раза меньше, чем США, в расчете на 1 га сельхозугодий - в 5 раз меньше. Сравнительно высокий уровень производства животноводческой продукции поддерживался огромным импортом фуражного зерна.
К 1990 г. 1% прироста мощностей в сельском хозяйстве давал у нас в 9-10 раз меньший прирост производительности труда, чем в США. Это замедлило сокращение занятости в сельском хозяйстве, обусловило относительный рост затрат на социальные нужды села. Низкая эффективность использования ресурсов привела к тому, что удельный вес сельского хозяйства был значительно выше по многим важнейшим показателям.
Доля сельского хозяйства России и США в 1990 г., %
Доля сельского хозяйства
Россия
США
В ВНП
18
1, 6
В численности занятых в народном хозяйстве
16
2, 7
В численности занятых в АПК (ПК)
55
2, 7
В капвложениях в народное хозяйство
23
17
В капвложениях в АПК (ПК)
82
30
Изменение отношений собственности на землю
Чрезвычайно актуальными стали структурная перестройка АПК и организационная перестройка сельского хозяйства. Нужно было сориентировать все звенья АПК на потребителей продукции, обеспечить возможность активно влиять на формирование структуры спроса, снизить ресурсоемкость продукции, улучшить ее качество и ассортимент. С этой целью в 1991 г. была начата аграрная реформа и в ее рамках - земельная реформа, под которой понимается изменение отношений собственности на землю, устранение монополии государственной собственности, преобразование колхозов и совхозов в различные организационно-правовые формы, предусмотренные Гражданским кодексом. Земельная реформа проводится поэтапно.
Первый этап (1991-1995 гг.) - приватизация государственной земельной собственности, находившейся в пользовании колхозов и совхозов, перераспределение сельхозугодий в пользу крестьянских (фермерских) хозяйств, личных подсобных хозяйств, садоводческих кооперативов. В результате к 1996 г. в государственном секторе осталось 13, 4% сельхозугодий, коллективные хозяйства имели 61, 8%, хозяйства граждан - 11, 5%, остальные 13, 3% сельхозугодий использовались вне сельского хозяйства. Произошло уравнительное бесплатное перераспределение земли из государственной в частную собственность.
Второй этап (с 1996 г.) - развитие арендных и залоговых отношений, формирование региональных земельных рынков, применение санкций и поощрений с учетом показателей использования земли, постепенное перераспределение земли в пользу более эффективных собственников.
Указы Президента РФ, принятые в 1991-1992 гг., определили принципы приватизации государственных земель, находившихся в бессрочном и бесплатном пользовании колхозов и совхозов. На основе земельных долей земля передавалась в собственность работникам сельхозпредприятий и предприятий социальной сферы, расположенных на территории хозяйства и обслуживающих его жителей, а также пенсионерам, которые ранее трудились в данном хозяйстве.
Чтобы избежать резкой дифференциации по хозяйствам одного района, использовалась среднерайонная земельная доля, равная суммарной площади приватизируемых сельхозугодий предприятий, поделенной на число граждан, получивших право на такую долю. Затем для каждого хозяйства определялся предельный размер площади сельхозугодий, подлежавшей приватизации. Избыточная площадь зачислялась в районный фонд перераспределения земель, оставшаяся делилась на число лиц, получивших право на земельную долю. Таким образом, индивидуальные доли были равны или меньше среднерайонной, но не могли превышать ее. Недостаток такого относительно уравнительного распределения приватизируемой земли - хозяйства, имевшие больше работающих и пенсионеров, оказывались в худшем положении, поскольку их индивидуальная земельная доля была меньше среднерайонной.
В 1993-1996 гг. указами Президента РФ был определен порядок распоряжения земельными долями. Но, чтобы узаконить право на них и выдать владельцам соответствующие свидетельства, потребовалось несколько лет. На 1 июля 1997 г. было выдано 10, 7 млн таких свидетельств на земельные доли суммарной площадью 106, 8 млн га. Всего в ходе земельной реформы ими наделены 12 млн сельских жителей, включая пенсионеров и работников социальной сферы.
Собственнику предоставлено право владеть земельной долей без выдела эквивалентного участка на местности, передавать ее в качестве взноса в уставный капитал общества, товарищества или неделимый фонд кооператива, сдавать в аренду этому предприятию, продавать другому члену товарищества или самому предприятию. Если собственник намерен использовать долю для ведения фермерского или личного подсобного хозяйства или продать за пределы хозяйства, он может потребовать выдела земельного участка, эквивалентного доле. Он также вправе подарить свою долю, завещать ее, продать муниципальному органу, обменять на имущественный пай.
Но на практике удается реализовать не все эти права, так как в уставах обществ (товариществ) зачастую зафиксированы лишь право передачи доли в уставный фонд и сдачи в аренду. Наиболее сложно выделить участок в счет доли с последующим изъятием его из земель предприятия.
Отношение населения к земельным долям различается по регионам. В депрессивных регионах, где нет дефицита земли, собственники долей относятся к ним безразлично, поскольку не могут экономически реализовать свое право. В регионах, испытывающих дефицит сельхозугодий, земельные доли приобрели реальный экономический смысл, их собственники стремятся выбрать наилучший для себя способ использования. На начало 1997 г. 85% всех земельных долей были переданы в аренду, 2, 6% - в уставный капитал, 1, 4% использовались для создания крестьянских хозяйств, 0, 1% - для личного подсобного хозяйства, 0, 1% продано в самих хозяйствах, 12% остались невостребованными.
[http: //fiper. ru/spr/chapter-7-1. html - topНаверх ]
Многообразие форм сельхозпредприятий
В соответствии с постановлением правительства «О порядке реорганизации колхозов и совхозов» от 29 декабря 1991 г. № 86 началась их перерегистрация в акционерные общества, товарищества или крестьянские (фермерские) хозяйства. Но на практике отношения собственности, как правило, не менялись, происходила лишь смена вывески. В 1994 г. была предложена специальная модель реформирования, опробованная на пяти пилотных хозяйствах Нижегородской области. Положительно оценив их опыт, правительство приняло постановление «О реформировании сельскохозяйственных предприятий с учетом практики Нижегородской области» от 27 июля 1994 г. № 874. В других областях в эту модель вносили изменения, адаптируя ее к конкретным хозяйствам.
Типовой пакет документов для реорганизации сельхозпредприятий был определен в постановлении правительства «О порядке осуществления прав собственников земельных долей и имущественных паев» от 1 февраля 1996 г. № 96. После введения в действие Гражданского кодекса они стали перерегистрироваться в разрешенные организационно-правовые формы, среди которых нет колхозов и совхозов, подсобных хозяйств.
Практика развитых стран показывает, что в сельском хозяйстве наиболее эффективны фермы семейного типа. Средняя площадь американской фермы приближается к 200 га, конкурентоспособные имеют по 600 га. А наиболее перспективными считаются те, у которых по 1500 га земли, на них заняты от 3-4 до 15-20 среднегодовых работников, включая наемных. Однако и столь крупные хозяйства остаются в основном семейными. Кроме того, американские фермеры опираются на мощную материально-техническую, финансовую и организационную базу несельскохозяйственных предприятий, которые сдают им в аренду средства производства, предоставляют различные услуги, занимаются глубокой переработкой сельхозсырья и реализацией продовольствия.
В нашей стране фермерские хозяйства стали довольно интенсивно образовываться после принятия 27 декабря 1991 г. Указа Президента РФ «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР». На 1 января 1989 г. их было 1 тыс., 1992 г. - 4, 4 тыс., 1993 г. - уже 182, 9 тыс. За 1992-1993 гг. правительство выделило для продажи фермерам 20 тыс. тракторов, 30 тыс. грузовых автомобилей и немало другой техники.
Затем темпы замедлились. Если 1992 г. на одно распавшееся хозяйство приходилось 26 вновь созданных, в 1993 г. - 6, то в 1994 г. распалось больше, чем возникло. Две трети их прекратили существование из-за разорительных налогов, недоступности кредита, диспаритета цен, высокой дебиторской задолженности заготовительных организаций и трудностей со сбытом продукции.
В 1999 г. из 270 тыс. фермерских хозяйств нормально работают 70 тыс., 150 тыс. едва сводят концы с концами, остальные лишь числятся. Обрели достаток в основном фермеры первой волны. Их хозяйства превратились в крупные производства, лучше других возвращают кредиты, подминают под себя соседние совхозы и товарищества. Люди им верят, охотно у них трудятся, отдают им в аренду свои земельные паи. Фермеры строят новые поселки, показывая, что можно зарабатывать самим, не надеясь на государство. Во многих регионах страны фермерство стало катализатором реформ.
Крестьянские (фермерские) хозяйства на начало года
Фермерские хозяйства
1996 г.
1997 г.
1998 г.
1999 г.
Число хозяйств, тыс.
280, 1
278, 6
274, 3
270
Площадь их земельных участков, млн га
12, 0
12, 2
13, 5
13, 8
Средний размер российских крестьянских хозяйств (43-51 га) чрезвычайно мал по меркам современного индустриального и эффективного сельскохозяйственного производства. Такие земельные наделы американские поселенцы получали в 1862 г., когда в сельском хозяйстве преобладали лошадиная тяга и ручной труд. Средняя ферма в России по площади в 15 раз меньше конкурентоспособной и в 35 раз меньше перспективной американской фермы. Создание в нашей стране фермерских хозяйств современного типа затруднено из-за нехватки финансовых, кредитных и материальных ресурсов, свободных земель, неразвитости несельскохозяйственных сфер АПК и рыночной инфраструктуры, из-за низкого уровня знаний и квалификации фермеров в сфере агротехнологии, экономики и управления.
Группировка фермерских хозяйств по размеру земельных участков на 1 января 1998 г.
Фермерские хозяйства
Площадь земельного участка, га
до 20
до 50
до 100
свыше 100
итого
Число хозяйств, тыс.
156, 0
57, 2
34, 3
26, 8
274, 3
Доля, % к итогу
56, 9
20, 9
12, 4
9, 8
100
Действующий механизм предоставления кредитов через коммерческие банки более или менее успешно работает только в крупном сельскохозяйственном производстве, а для малого нужен иной. Во многих странах при всех их национальных различиях, во-первых, создаются специальные банки, получающие лицензию для работы с субъектами малого агробизнеса, а также государственную поддержку и льготы; во-вторых, организуются гарантийные фонды, облегчающие сельхозпроизводителям залог; в-третьих, государство содействует развитию кредитных кооперативов, в которых уставы закрепляют субсидиарную ответственность всех членов за кредиты, взятые партнерами по кооперативу (все отвечают за каждого).
Ассоциация крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов (АККОР) пыталась применить эти формы кредитования в России. Были созданы 17 специальных фермерских банков, которые неплохо работали с первыми льготными кредитами. Но они были поглощены крупными банками после того, как не сумели, не имея государственной поддержки, «вписаться» в минимальный размер уставного капитала, многократно повышенный Центробанком. С большим трудом удалось создать гарантийный фонд кредитования фермеров, в который правительство выделило бюджетные средства для частичного обеспечения фермерских кредитов. Но в 1999 г. и эта поддержка практически иссякла.
Так, в 1995 г. на поддержку фермеров планировалось выделить 314 млрд рублей, фактически они получили 82 млрд, в 1996 г. - соответственно 240 млрд и 65 млрд, в 1997 г. - 300 млрд и 4 млрд, в 1998 г. - 100 млрд и ноль. За все эти голы тракторов было поставлено в 7 раз, а автомобилей - в 15 раз меньше, чем за 1992-1993 гг.
Что касается сельских кредитных кооперативов, то они появились во многих регионах, в 1997 г. был даже создан их межрегиональный союз. Но фермерам и их потребительским кооперативам так и не удалось добиться равных с коллективными предприятиями условий в получении государственных гарантий под российские и зарубежные инвестиции или хотя бы выделения фермерской квоты для участия в испанской, итальянской и других кредитных линиях. Ни один фермерский проект не включен в государственные инвестиционные программы «Сахар» и «Русский лен».
По данным АККОР, в 1998 г. фермеры произвели более 95% всего картофеля, 76% овощей, 50% мяса и молока, 10, 8% зерна, а по данным Госкомстата, зерна - 6, 6%, подсолнечника - 11, сахарной свеклы - 4, мяса и молока - 1, 8%. Расхождение объясняется, видимо, тем, что фермеры, уходя от налогов, и по другим причинам скрывают истинное количество произведенной продукции.
Во многих регионах России, при негативном отношении большинства вчерашних колхозников к «выскочкам-фермерам», личные подсобные хозяйства (ЛПХ) стали единственной приемлемой формой развития семейных хозяйств. Семьи строят свинарники на несколько свиноматок, заводят крупный рогатый скот. Такие минихозяйства экономически малоперспективны, не могут внедрять передовые технологии, имеют низкую производительность труда. Но они востребованы в России, где условия для развития крупного предпринимательства в сельском хозяйстве пока неблагоприятны. Каждый гектар в личных подсобных хозяйствах граждан, садоводческих и огороднических хозяйствах дает в 1, 5-2 раза больше продукции, чем коллективные хозяйства. Их продукция вполне конкурентоспособна во многом благодаря тому, что ЛПХ выведены из-под налогообложения. Важно и то, что они позволяют выжить в условиях кризиса десяткам миллионов людей.
Промежуточные итоги
Минсельхозпрод обнародовал список 300 наиболее рентабельных сельхозпредприятий России. Среди них 147 акционерных обществ, 37 товариществ и обществ с ограниченной ответственностью, 32 сельскохозяйственных производственных кооператива и колхоза, 75 государственных предприятий и совхозов, 2 подсобных предприятия, 7 предприятий других организационно-правовых форм и одна ассоциация крестьянских хозяйств. За 1995-1998 гг. они произвели 14, 5% всей сельхозпродукции, заработали треть всего валового дохода. Это доказывает, что в аграрном секторе сформировалась группа эффективных хозяйств, которые сумели приспособиться к рыночным условиям. В министерстве считают, что именно они, являясь ростками нового, заслуживают доверия кредиторов, инвесторов, поставщиков ресурсов, покупателей продукции, а также государственной поддержки, поскольку помогать следует тем, кто уже работает успешно.
Может показаться парадоксальным, но уменьшение производства продовольствия в России в 1990-1995 гг. положительно сказалось на российской экономике. Сохранение прежних его объемов при крайне низкой эффективности вело к дальнейшей бессмысленной трате труда. Спад отечественного производства был компенсирован ростом импорта продовольствия.
Благодаря множественности форм собственности, либерализации цен и внешней торговли не государство, а потребители стали определять хозяйственную деятельность и ее результаты. Корректировка деформированной ценовой структуры способствовала рационализации товарообмена между всеми сферами АПК. В частности, исчезла чрезмерная дешевизна средств производства и энергоносителей, ликвидировано превышение закупочных цен над розничными, более рациональной стала структура розничной цены продовольствия в целом: она больше отвечает межотраслевому распределению ресурсов и затрат в региональных звеньях АПК. Усилилась конкуренция, произошли положительные сдвиги в структуре импорта продовольствия. Для конечного потребителя важно, что спрос и предложение сбалансированы на основе цен рыночного равновесия, ликвидирован дефицит продовольствия.
В 1996-1998 гг. в крупных индустриальных центрах в перерабатывающих отраслях с высокой добавленной стоимостью происходила концентрация производства и капитала (национального и иностранного). За последние годы увеличился выпуск, расширился ассортимент и улучшилось качество отечественной молочной продукции и колбасных изделий. Национальные производители мороженого, пива, сухих завтраков, кондитерских изделий активно теснят массированный импорт этих продуктов. Так, свыше 70% рынка кондитерских изделий в результате слияний и поглощений стали контролировать два отечественных кондитерских гиганта - «Бабаевский» и «Красный Октябрь». Но в провинции традиционные базовые отрасли - молочная и мясная, сталкиваясь с ограниченной покупательной способностью населения, продолжают стагнировать.
Поскольку земли четко не разграничены по уровням собственности, это тормозит их вовлечение в оборот, затрудняет управление, грозит социальными конфликтами, порождает юридическую неразбериху. Уже наметилось противостояние между Федерацией и ее субъектами, а также между последними и муниципалитетами крупных городов по поводу разграничения земель и распоряжения ими. Возникает немало споров между добывающими отраслями и населением по поводу использования земель и рентных отношений, между городами и селами относительно расширения территорий городов, пригородного жилищного и дачного строительства. Не утихают конфликты между сельхозпредприятиями и фермерскими хозяйствами, дачниками (садоводами) и местными сельскими жителями. Как показывает мировой опыт, разрешение подобных противоречий возможно только с принятием комплексного земельного законодательства.
Финансовое положение сельхозпредприятий во многом определяется диспаритетом («ножницами») цен, сокращением дотаций и субсидий из бюджета, высокой кредиторской задолженностью аграрного сектора, недоступностью для сельхозпредприятий кредита по сложившимся в экономике ставкам.
До 1991 г. в условиях государственной поддержки техника продавалась сельхозпредприятиям по ценам ниже цен производителей. Разница компенсировалась из бюджета. После либерализации цен предприятия, пользуясь своим монопольным положением, резко повысили цены на сельхозмашины. Такой возможности селяне были лишены, так как цены на их продукцию продолжало регулировать государство. Перерабатывающие предприятия как локальные монополисты занижали закупочные цены на сельскохозяйственное сырье. В результате возник диспаритет цен.
Цены на сельхозпродукцию в 1996 г. по сравнению с 1991 г. в среднем выросли в 1733 раза, а на промышленную продукцию для сельского хозяйства - в 7761 раз, т. е. промышленная продукция подорожала вчетверо больше, чем продукция аграрного сектора. В результате существенно ухудшилось финансовое состояние сельского хозяйства и вынужденно упал спрос на средства производства.
Сказался и импорт дешевого продовольствия. За 1993-1995 гг. импорт свежемороженого мяса увеличился в 7 раз, птицы - в 11, детского питания - в 6 раз. В результате отечественные сельхозпредприятия столкнулись не только с диспаритетом цен, но с резким сужением рынка сбыта своей продукции. Ситуация изменилась лишь в результате девальвации рубля после августа 1998 г. Отечественные сельхозпроизводители получили шанс расширить свою долю на рынке, так как пресс дешевого импортного продовольствия ослабел. С осени 1998 г. увеличилось производство продукции на российских птицефабриках, отмечен рост поставок на внутренний рынок отечественных сыров, кисломолочных продуктов.
С 1996 г. цены на ресурсы для села, закупочные и оптовые растут примерно одинаковыми темпами. Так, в 1997 г. закупочные цены на животноводческую продукцию выросли на 8% относительно предыдущего года, на промышленные средства производства - на 8, 2%.
Тем не менее правительство не оставляет намерения ввести регулирование цен в АПК якобы для восстановления ценового паритета между сельским хозяйством и смежными отраслями на дореформенном уровне. Эксперты указывают на возможные негативные последствия таких шагов. Дело в том, что устоявшийся паритет цен отвечает их мировым соотношениям, т. е. может быть принят за равновесное соотношение. Любое отклонение от равновесия требует усилий (и финансовых затрат) и будет неустойчивым. Это значит, что если удастся вернуть ценовые пропорции на уровень 1991 г., то через какое-то время вновь произойдет резкое изменение темпов в динамике цен, «ножницы» цен опять раскроются. Второй диспаритетный шок сельское хозяйство вряд ли переживет. Впрочем, финансовые возможности государства, скорее всего, не позволят ввести такое регулирование.
По некоторым оценкам, дотации и субсидии составляют 12-14% доходов сельхозпроизводителей. И это при том, что в 1998 г. сельское хозяйство профинансировано из федерального бюджета лишь на 20, 3% от планового задания.
Опыт развитых стран показывает, что выделение средств на конкретные программы при тщательном отборе участников - действенный способ государственного регулирования АПК. У нас же по-прежнему отсутствуют четкие целевые программы, которые давали бы производителям свободу выбора при гарантированных условиях. А те программы федеральных дотаций сельскому хозяйству, которые реализуются, имеют низкую эффективность, но продолжаются без изменений - лишь с пересмотром ставок. К примеру, правительство приняло федеральную программу «Сахар», нацеленную на импортозамещение к 2005 г., на реализацию которой в расчете на год требуется сумма, примерно равная величине годового импорта сахара. Поэтому, скорее всего, она не будет реализована, как и десяток подобных программ.
В 1999 г. предусматривается уменьшение прямых бюджетных ассигнований на сельское хозяйство до 3, 9 млрд рублей, при этом общий объем его финансирования с учетом возвратных средств составит около 30 млрд рублей. Бюджет ориентирован на повышение эффективности вложенных в АПК в предыдущие годы государственных средств. Сейчас на возвратной основе действуют фонды льготного кредитования АПК, лизинговый фонд сельхозтехники, федеральный фонд семян сельскохозяйственных культур, а также федеральный и региональные продовольственные фонды. Объем госресурсов, аккумулируемых в 1999 г. в этих фондах, оценивается в 25, 1 млрд рублей. При этом предполагается, что средства федерального бюджета, предоставленные в 1995-1998 гг. в управление субъектам Федерации, в 1999 г. будут переданы им во владение, пользование и распоряжение.
Кредиторская задолженность сельхозпредприятий на 1 декабря 1998 г. составила 120, 9 млрд рублей, из них просроченная - 93, 9 млрд, или 77%, при этом дебиторская задолженность равнялась лишь 21, 8 млрд рублей, из них просроченная - 12, 5 млрд, т. е. кредиторская задолженность превысила дебиторскую в 5, 5 раз (в 1997 г. - в 4, 8 раза).
Почти половина кредиторской задолженности пришлась на долги бюджетам и внебюджетным фондам. Высокая кредиторская задолженность аграрного сектора во многом вызвана несвоевременной оплатой покупателями его продукции. Значительную часть задолженности составили пени за просрочку платежей.
Растут убытки сельского хозяйства. В 1997 г. они превысили 26, 3 млрд рублей, в 1998 г. - 43 млрд. Доля убыточных хозяйств в 1990 г. равнялась 3%, в 1996 г. - 76, в 1997 г. - 82, в 1998 г. - 89%. Картотека и безакцептный порядок списания средств с расчетных счетов налоговыми органами лишают возможности большинство сельхозпредприятий получить сезонные кредиты. Необходима реструктуризация просроченной задолженности сельхозпредприятий перед бюджетом и внебюджетными фондами.
Правительство приняло постановление «О предоставлении в 1998 году сельскохозяйственным товаропроизводителям, предприятиям и организациям агропромышленного комплекса отсрочки (рассрочки) погашения задолженности по платежам в федеральный бюджет» от 2 октября 1998 г. № 1147 и рекомендовало субъектам Федерации и органам местного самоуправления сделать то же.
В отличие от предыдущей подобной акции, проведенной в конце 1994 г., прежнего повального списания или уменьшения долгов не предполагается, их реструктуризация увязывается со структурным преобразованием хозяйства-должника. Взяв на себя обязательство погашать в срок текущие платежи, предприятие получит пятилетнюю рассрочку по выплате долга (причем пени и штрафы будут пересчитаны в сторону уменьшения) с возвратом ежегодно пятой части причитающихся сумм. Главная цель - вернуть предприятия, работающие сегодня в основном через бартер, товарные кредиты и «черный нал», к нормальной экономической жизни. Счета хозяйств будут разблокированы, следовательно, появится доступ к кредитным ресурсам, возможность вести денежные расчеты с партнерами. По оценкам Минсельхозпрода, лишь половина убыточных хозяйств сможет воспользоваться этой льготой. Остальных ждет слияние с сильными предприятиями, раздробление на меньшие структурные единицы, введение внешнего управления или банкротство.
[http: //fiper. ru/spr/chapter-7-2. html - topНаверх ]
Схема льготного кредитования
Для облегчения крестьянам доступа к кредитным ресурсам в марте 1997 г. правительство перешло на новую схему льготного кредитования сельхозпроизводителей, отказавшись от товарного кредита, который выдавался субъектам Федерации на поставки горюче-смазочных материалов (ГСМ) и комбикормов. Формально товарный кредит был объявлен возвратным, а фактически имел характер дотаций - на начало 1997 г. селяне не возвратили ссуд на 9, 6 млрд новых рублей, или 80% взятых. Товарный кредит оказался неэффективным еще и потому, что производители поставляли ГСМ по бартеру, на треть завышая цены.
В соответствии с Указом Президента РФ «О мерах по стабилизации экономического положения и развитию реформ в агропромышленном комплексе» от 16 апреля 1996 г. № 565 при Минсельхозпроде был образован специальный фонд льготного кредитования (ФЛК). Он формируется за счет бюджетных ассигнований, платы по процентам за кредиты фонда и пеней за просрочку их уплаты, но в основном за счет возврата долгов по товарному кредиту, т. е. была сделана попытка наладить внебюджетный механизм кредитования АПК.
Управляет фондом межведомственный совет из представителей Минсельхозпрода, Минфина, Минэкономики. Размещают средства ФЛК уполномоченные банки-агенты. Они несут имущественную ответственность за сохранность, целевое использование и возврат кредитных ресурсов, поэтому заинтересованы в субсидировании только рентабельных предприятий, которые смогут подтвердить свою способность вернуть долг. Кредиты из ФЛК выдаются сроком на один год под 25% учетной ставки Центрального банка.
В 1997 г. банками-агентами ФЛК стали «СБСАгро» и «Альфа-банк», которые согласились под гарантии Минфина прокредитовать бюджетную составляющую ФЛК, когда к весне в него так и не поступили средства из бюджета. Чтобы быть уверенными, что деньги не пропадут, они стали сами оформлять договоры с сельхозпроизводителями, проверяя их кредитоспособность. Банкиров прельстила перспектива при поддержке государства утвердиться на новом сегменте рынка. Они рассчитывали на значительные объемы операций, большое число клиентов и на особое внимание государства к тем, кто обеспечивает продовольственную независимость державы. За посреднические услуги банки получали 4% суммы выдаваемого кредита, при этом давали в долг не свои, а государственные деньги.
Первый опыт применения схемы показал, что Минсельхозпрод пытался распределять средства ФЛК пропорционально посевным площадям, как традиционные советские лимиты, а также контролировать условия кредитных договоров, что снижало эффективность распределения ресурсов. Были претензии и к банкам. По замыслу, кредиты нужно было доводить до крестьян, а не до посредников (заготовителей, переработчиков, поставщиков горючего и удобрений). Но банки только в половине случаев заключали кредитные договоры с производителями (да и то с крупными), а в остальных работали с посредниками под договоры, заключенные с селянами. Поскольку счета большинства сельхозпредприятий были заблокированы, деньги доставались не им, а аффилированным структурам банков.
Банки стремились определить круг надежных заемщиков в условиях почти полного отсутствия кредитных историй и навыков оценки кредитоспособности сельских клиентов. В тех регионах, где они не решились довериться обязательствам местных властей (например, на Северном Кавказе), гарантами выступали нефтяные и иногда торговые компании. Имея разветвленную сеть подразделений по территориям, они хорошо ориентировались в местных условиях, знали предприятия и их руководителей, за которых поручались. Выступая гарантом, компания получала основание заложить стоимость кредита в цену нефтепродуктов и расширяла сельский рынок сбыта своей продукции.
До мелких фермерских хозяйств деньги не дошли еще и потому, что организационных хлопот с ними много, а освоить они в состоянии значительно меньшие суммы, чем крупные клиенты, - следовательно, комиссионные банка были бы меньше.
Далеко не все крестьяне одобрили переход от товарных к денежным кредитам, потому что им трудно иметь дело с «живыми» деньгами. Чтобы получить кредит, нужно показать себя не только хорошим земледельцем, но и коммерсантом - пойти в банк с пакетом документов и доказать, что урожай они не просто соберут, но сумеют продать продукцию и в срок вернуть деньги. Тем не менее в 1997 г., в первый год работы фонда, банки добились от крестьян возврата значительной части выданных ссуд.
В 1998 г., оценив схему льготного кредитования и возможности новой ниши, в конкурентную борьбу за получение статуса государственного агента на селе вступили крупнейшие банки. Был проведен конкурс среди 35 претендентов. Победили 12 банков - «СБС-Агро», «Возрождение», «Империал», «Собинбанк», «Российский кредит», «Инкомбанк», «Менатеп», «Онэксимбанк», «Альфа-банк», «Мосбизнесбанк», «Мост-банк», «Московский индустриальный банк». Они не конкурировали между собой, каждая территория обслуживалась только одним из них.
Банки, которые не имели филиальной сети, работали через корреспондентские счета, открытые в местных банках, что увеличило стоимость займов для сельхозпроизводителей и способствовало бюрократизация кредитования. Местные банки, как правило, зависят от региональной администрации, которая влияет на распределение кредитов. Так, в республике Алтай департамент сельского хозяйства составлял реестр кредитуемых хозяйств, в соответствии с которым местные банки заключали договоры. По-прежнему сохранялись уравнительное распределение кредитов и условия для коррупции чиновников.
В 1998 г. средства ФЛК составили 6 млрд рублей. Около 70% их распределил «СБС-Агро». Вряд ли он сможет полностью и в срок собрать выданные кредиты, учитывая его сложное финансовое положение. Нет надежды и на возврат кредитов, выданных разорившимися «Инкомбанком» (588 млн рублей) и «Империалом» (167 млн). Кроме того, прошлогодняя засуха побудила правительство отсрочить возврат 18% выданных АПК кредитов (на сумму 1, 3 млрд рублей). Положение усугубляется и отказом региональных администраций отвечать за займы селян.
В 1997 г. наиболее перспективным источником пополнения ФЛК считались сельские облигации, которые региональные администрации выпустили под нажимом Минфина, потребовавшего реструктурировать долги 1996 г. по товарному кредиту АПК. Банки-агенты давали кредиты непосредственным заемщикам - сельхозпредприятиям, но заручались гарантиями областных администраций, одновременно стараясь подружиться с ними. Облигации были выставлены на продажу на фондовой бирже. Долги Саратовской области, Красноярского края и некоторых других были скуплены мгновенно, а, к примеру, облигации республики Тыва продавались вяло. Покупатели явно имели свои виды на те или иные регионы, рассчитывая, что, если к моменту погашения облигаций администрация не сможет отдать долги, ей придется распродавать областную собственность.
Год спустя, когда подошел срок платежей по первым аграрным купонам, администрации субъектов Федерации стали отказываться от своих гарантий, предлагая банкам выбивать платежи самостоятельно. Начались судебные тяжбы, «СБС-Агро» к середине 1998 г. вел 18 арбитражных процессов против региональных администраций, не вернувших средства в ФЛК. Тем же пришлось заниматься и «Альфа-банку». Нереализованные облигации зависли в Минфине, а вторичные торги за неимением спроса проваливались.
Эксперты считают, что для возврата кредитов, выданных ФЛК, надо следовать логике рынка и логике договоров, заключенных с банками-агентами. Если кто-то из них не выполняет свои обязательства, то можно передать право требования другому кредитному учреждению для реализации их на рынке (с дисконтом). Договоры на право требования в данном случае вполне ликвидны, потому что обеспечены продовольствием. Нормально работающий банк так или иначе вытребует этот долг у конечного заемщика, поскольку продукция произведена. Иное дело, что производители испытывают трудности с ее реализацией, поэтому не всегда имеют деньги для выплат.
В 1999 г. с ФЛК работают пять банков - «СБС-Агро», «Альфа-банк», «Собинбанк», «Возрождение» и «Росбанк» (правопреемник «Онэксимбанка», «Мост-банка» и «Менатепа»). Их отобрала правительственная комиссия по кредитно-денежной политике. От проведения конкурса отказались, потому что в кризисных условиях не нашлось бы банков, которые могли соответствовать довольно высоким требованиям к претендентам.
Минсельхозпрод и «СБС-Агро» (который с 1999 г. именуется группой «Союз») образовали некоммерческое партнерство «Агроальянс» для создания в различных отраслях сельскохозяйственного производства цепочек из производителей, оптовиков и переработчиков. По замыслу, участники цепочек должны подписать обоюдные соглашения, в которых заранее определить объемы поставляемой продукции и примерные цены на нее. Кредитованием в рамках соглашений намерена заняться группа «Союз» - из средств ФЛК и собственных. Для проведения эксперимента выбраны регионы: Астраханская, Волгоградская, Воронежская, Ленинградская, Нижегородская, Омская, Пензенская, Ростовская и Саратовская области, Краснодарский и Ставропольский края.
Предложенная «Агроальянсом» схема кредитования выглядит так: «СБС-Агро» выделяет кредит из средств ФЛК, заемщик закупает ресурсы и авансирует своих сельхозпроизводителей (деньгами и в форме товарного кредита) в счет будущих поставок продукции. Они погашают товарный кредит и авансы сельхозпродукцией, которую заемщик реализует конечным потребителям и из вырученных средств возвращает кредит банку. Гарантами возврата внутри цепочки выступают все ее участники, именно поэтому они обязаны заключать обоюдные договоры. Для повышения надежности возврата кредитов все расчеты между участниками цепочки предложено проводить только через «СБС-Агро» и его филиалы. Причем банк заключает с заемщиком договор залога. Этот банк намерен возвратиться к кредитованию под гарантии бюджетов регионов и структур, аффилированных региональным администрациям.
Некоторые специалисты предлагают иную, на их взгляд, более эффективную схему использования средств ФЛК, при которой деньги направляются не на прямое кредитование села, а на предоставление гарантий банкам и погашение части процентной ставки, тогда между ними возникнет конкуренция в этой сфере. Суть схемы: производитель или переработчик имеет возможность обратиться в любой местный банк за кредитом под рыночный процент, ему не нужно искать уполномоченный банк, который может быть расположен довольно далеко; выплатив основную сумму займа и проценты по нему, он ставит об этом в известность государственный орган (управление сельского хозяйства или отделение казначейства), который отдает распоряжение погасить часть уплаченных процентов за счет ФЛК.
Авторы идеи называют такие ее преимущества:
чиновники не распределяют кредиты, банки сами определяют кредитоспособных заемщиков и рискуют собственными средствами, хотя можно предусмотреть частичную гарантию риска за счет ФЛК;
средства фонда станут использоваться более рационально, поскольку будут выделяться в конце финансового года, а до этого их можно реинвестировать и наращивать;
заработает так называемый мультипликатор. Так, если бы по такой схеме были использованы 1, 3 млрд рублей, запланированные в бюджете 1998 г. для ФЛК, в аграрный сектор можно было дополнительно привлечь свыше 4 млрд рублей банковских средств. Этих денег было бы достаточно для кредитования кредитоспособных заемщиков. Для производителей, временно некредитоспособных, но имевших потенциал развития, целесообразно зарезервировать часть средств ФЛК на специальное «восстановительное» кредитование с установлением лимитов по территориям.
Финансовый лизинг в АПК
Лизинговые отношения помогают выйти из тупика в случае, когда промышленность не готова предоставить сельчанам технику по приемлемым ценам (они выросли в десятки раз), а без техники невозможно произвести дешевое продовольствие. При посредничестве лизинговой компании могут стать доступными самые дорогие машины и даже их комплексы. В идеале лизинг позволяет эффективнее распределять бюджетные ассигнования, доводить их до тех, кто работает рентабельно и в состоянии вернуть деньги по лизинговым счетам, а также помогает внедрять в сельское хозяйство новые технологии. К тому же если прибыль от освоения инноваций возвращать исследователям в составе лизинговой платы, то вознаграждение будет попадать конкретным разработчикам. Это возможности финансового агролизинга. А что происходит на практике?
Долгое время в этой сфере преобладал административно-распределительный механизм, существовавший и до аграрной реформы. По действовавшей с 1994 г. по 1997 г. схеме все бюджетные средства, отпускаемые на снабжение села техникой, поступали через Минсельхозпрод на счета АО «Росагроснаб». Эта компания была монополистом в материально-техническом снабжении аграрного сектора. Закупленные на заводах комбайны, тракторы и другую технику она передавала крестьянам в рассрочку с оплатой в течение пяти лет (для фермеров и МТС были предусмотрены льготы). На каком-то этапе подключались районные администрации и начинался дележ: этому дать, а этот и так проживет. Порой лизинг использовался в качестве соломинки для утопающих. Полученные от аграриев деньги возвращались в Минсельхозпрод, а оттуда вновь в «Росагроснаб».
Зеленый свет монополизму в агролизинге был дан 16 июня 1994 г. постановлением правительства «Об организации обеспечения агропромышленного комплекса машиностроительной продукцией на основе долгосрочной аренды (лизинга) «№ 686. В соответствии с ним за счет федерального и местного бюджетов был сформирован фонд сельскохозяйственной техники, которая передавалась пользователям на лизинговой основе. О том, что рано или поздно ее надо будет вернуть, постановление умалчивало.
Постановление гасило предпринимательскую инициативу уже тем, что оплата услуг лизинговых компаний не могла превышать 3% остаточной стоимости оборудования. Не были предусмотрены дополнительные услуги по ремонту и уходу за техникой. Не уточнялось, можно ли включать в лизинговую плату амортизационные отчисления. В то же время порядок и сроки внесения платежей были жестко регламентированы. По сути, постановление ввело не лизинг, а продажу техники в кредит. Причем поставщика, оборудование, условия и формы сделок выбирал «Росагроснаб», без учета заявок заказчиков.
По данным Минсельхозпрода, за 1994-1997 гг. по такому лизингу сельскому хозяйству было передано техники на 5 млрд деноминированных рублей (в 1997 г. - 40% всех тракторов и 70% зерновых комбайнов). Для плановой замены сельхозтехники требуется 30-40 млрд рублей ежегодно, тогда как в 1997 г. через «Росагроснаб» прошло лишь 2 млрд. В 1998 г. его специалисты подсчитали, что селу не хватает 100 тыс. тракторов, а сельхозпроизводители приобрели лишь 6, 5 тыс.
За последние годы появились лизинговые компании, готовые конкурировать с «Росагроснабом». Для развития конкуренции 29 октября 1997 г. было принято постановление правительства «О совершенствовании лизинговой деятельности в агропромышленном комплексе РФ» № 1367. Оно ввело новый порядок, в соответствии с которым:
лизинговые компании должны использовать не только бюджетные средства, но также собственные деньги и кредиты банков. Федеральный и региональные лизинговые фонды формируются на основе бюджетных средств и платежей крестьян за технику, которую они получили в аренду в 1994-1997 гг., - примерно 800 млн новых рублей ежегодно. Регионы могут наращивать фонды за счет кредитов банков и средств местных бюджетов. В 1998 г. средства федерального лизингового фонда составили 4 млрд рублей, в 1999 г. ожидается, что они будут равны 2, 3 млрд. Задолженность «Росагроснаба» бюджету, по разным данным, равна от 5 до 7 млрд;
бюджетные средства из лизингового фонда решено предоставлять лизинговым компаниям по конкурсу и на возвратной основе. Определять операторов через конкурсы для работы со средствами лизинговых фондов и заботиться о возврате ресурсов должны местные власти. Прежде они влияли на распределение бюджетных денег по территориям, но не были заинтересованы помогать «Росагроснабу» бороться с неплательщиками.
По условиям тендеров с 1998 г. лизинговые компании обязаны вкладывать на один рубль бюджетных денег два рубля собственных средств или кредитов, а также иметь лицензию и опыт поставки сельскому хозяйству техники. Минсельхозпрод намерен заключать с ними соглашения по ограничению цен на технику и услуги для предотвращения монопольного диктата крупных производителей сельхозмашин в условиях децентрализации лизинговой деятельности. Правда, такие соглашения могут носить лишь рекомендательный характер, чтобы не противоречить принципам свободного ценообразования. Победитель конкурса вправе самостоятельно решать, кому доверить технику, чтобы работать с прибылью.
Полученные лизинговой компанией платежи, связанные с привлечением бюджетных средств, возвращаются в федеральный лизинговый фонд и вновь пускаются в оборот. Перечень имущества, являющегося предметом лизинга, ставки арендной платы, источники кредитования определяются правительством и органами исполнительной власти субъектов Федерации.
Ранее по договору финансового лизинга сельхозтехника давалась на срок от 3 до 5 лет, т. е. не учитывались объективные различия в сроках и возможностях окупаемости разных ее видов, что особенно пагубно сказывалось на животноводстве, где техника служит по 10-15 лет. Закон «О лизинге» от 29 октября 1998 г. расширил этот срок, в нем долгосрочным считается лизинг, осуществляемый в течение трех и более лет.
Не имея возможности оплатить завышенные арендные ставки, многие сельхозпредприятия вынуждены отказываться от лизинга. Если так пойдет и дальше, то средства лизингового фонда будут уходить в основном на машины универсального и многоотраслевого применения, заявки на узкоспециализированную технику начнут неуклонно сокращаться, что приведет к деформации производства. Ждет регулирования и проблема первоначального взноса.
В начале 1999 г. правительство объявило о создании на базе ранее приватизированного «Росагроснаба» общенациональной лизинговой компании, контрольный пакет акций которого передается в управление государству. Эту компанию ориентируют на поддержку отечественного сельскохозяйственного машиностроения, предоставление в аренду на «выгодных условиях» сельхозтехники и организацию машинно-технологических станций.
Машинно-технологические станции
Катастрофическая бедность аграрного сектора заставила Минсельхозпрод вспомнить о существовавших в 50-х годах машинно-тракторных станциях и создать их разновидность - машинно-технологические станции (МТС). За пять последних лет на треть стало меньше комбайнов, тракторов, сеялок, техники для животноводства. В 1997 г. хозяйства были обеспечены тракторами на 56% по отношению к нормативам, зерноуборочными комбайнами - на 60%, дождевальными машинами - на 51%. В 1998 г. нагрузка на основную сельхозтехнику более чем вдвое превысила нормативную. Редко кто из колхозов, АО и фермеров в состоянии самостоятельно обновить парк машин. Зачастую они не имеют нужного набора техники для обработки полей и неспособны возделать почву своими силами.
МТС уже работали кое-где в регионах, когда в начале 1997 г. постановление правительства «О мерах по развитию сети машинно-технологических станций для обслуживания сельскохозяйственных товаропроизводителей» легализовало их официально. В МТС (хотя бы по одной на район) можно сконцентрировать новые сельхозмашины, купив их по лизингу. По замыслу Минсельхозпрода, станции также должны внедрять передовые технологии.
Возможно, МТС станут более гибкими формами кооперации землевладельцев (в частности, товариществ по совместной обработке земли с частными сельхозпроизводителями). Действительно, остро стоит проблема объединения средств фермеров для аренды сельхозмашин. Нормативная площадь обрабатываемых земель для трактора - не менее 100 га, комбайна - 150 га. На фермерских 42 га они не окупаются. Значит, нужно объединяться. Но как? К примеру, в Германии практикуется ринговая система (ринг - круг), при которой фермеры, имеющие в среднем по 15 га, выполняют операции по технологической цепочке, передавая технику от соседа к соседу. Наш же фермер никому комбайн не отдаст, даже если у него на сегодня намечены другие операции. Дорогостоящая машина будет ждать своего часа на приколе. Получается, что выход - в возрождении МТС.
Они возрождаются на базе предприятий сельхозхимии, сервиса, снабжения, мелиорации, ремонтно-технических служб. Учредителями МТС выступают несколько хозяйств района и дочерние фирмы «Росагроснаба» (до недавнего времени «Росагроснаб» был единственной компанией, уполномоченной работать со средствами, направлявшимися из бюджета в лизинговый фонд). В форме потребительских кооперативов зарегистрированы 15% станций, как унитарные муниципальные предприятия - 12%.
Уже созданы более 290 МТС, в стадии организации - свыше 200. По нескольку станций работают в Новосибирской, Курской, Иркутской, Свердловской, Тульской областях, 169 - в Центрально-Черноземном и Уральском районах. Есть регионы, где без участия МТС в 1997 г. не удалось бы ни посеять, ни собрать урожай. На долю МТС приходится 50-80% полевых работ. Но говорить, что там, где аграрии пользовались их услугами, снизилась себестоимость продукции, преждевременно - никто не проводил соответствующих расчетов.
Из-за нехватки средств и низкого качества российских сельхозмашин МТС сталкиваются с немалыми трудностями при комплектации техникой. Резкое сокращение средств из бюджета для Минсельхозпрода привело к тому, что «Росагроснаб» выделил региональным отделениям на приобретение техники для МТС 100 млрд рублей, или лишь 20% запланированных. По оценкам, для плановой замены техники требуется 30-40 млрд рублей ежегодно. Ресурсы же федерального и регионального лизинговых фондов, а также лизинговых компаний-операторов, работавших со средствами фондов, составили в 1998 г. максимум 4-5 млрд рублей.
Проблемы возникают и оттого, что крестьяне расплачиваются с механизаторами один раз в год - выращенной продукцией. В весенне-осенний период станции вынуждены выступать в роли кредиторов, которую они не могут и не должны исполнять. Положение усугубляется тем, что МТС не приравнены к сельхозпроизводителям, поэтому не имеют налоговых льгот. Но им самим надо платить немалые деньги в лизинговый фонд, в бюджет. В итоге станция превращается в хронического должника. Например, Александровская МТС (Ставропольский край) за год работы задолжала 1, 7 млрд рублей по лизингу, 600 млн - по налогам. Куда девать полученные от крестьян в виде платы зерно и мясо, станции не знают. Становиться еще и торговцами многим из них не под силу.
Не совсем ясны и перспективы. С одной стороны, когда ситуация в аграрном секторе стабилизируется, крепкие хозяйства, по мнению специалистов Минсельхозпрода, вновь станут сами приобретать технику и постараются отказаться от услуг МТС. Станции смогут выжить, если расширят ассортимент предоставляемых услуг, будут использовать передовые технологии и перерабатывать сельхозпродукцию. С другой стороны, высказываются опасения, что в некоторых районах МТС способны стать монополистами на своих территориях и диктовать крестьянам условия и цены. В таком случае финансовое состояние сельхозпроизводителей ухудшится еще больше.
Проблемы реализации селянами своей продукции продолжают обостряться.
Одна из причин в том, что сокращаются государственные закупки, в этой сфере царят неразбериха и коррупция, а рыночная инфраструктура не развита.
С 1994 г. до середины 1997 г. основным агентом по государственным закупкам сельхозпродукции и продовольствия была Федеральная продовольственная корпорация (ФПК), созданная Минсельхозпродом. Она получала бюджетные ссуды, товарные кредиты и кредиты банков под гарантии Минфина. Корпорация не могла конкурировать с коммерческими структурами, которые закупали продукцию в ранние сроки и по низким ценам, а затем перепродавали ее, в том числе федеральному фонду, по более высоким. В результате средства из бюджета перекочевывали на счета коммерческих структур, повышались розничные цены на продовольствие. ФПК, не имея своих складов, передоверяла поставки посредникам («уполномоченным компаниям»), не забывая о своих комиссионных. Летом 1996 г. прежний руководитель ФПК был снят с поста и прокуратура возбудила 15 уголовных дел, пытаясь отыскать исчезнувшие огромные суммы.
Задания по поставкам в федеральный фонд зерна в 1996 г. были выполнены лишь на 19%, масличных культур - на 20, молока и молокопродуктов - на 10, мяса и мясопродуктов - на 1%. ФПК, с октября 1996 г. ставшая монопольным поставщиком продовольствия для Минобороны, завалила и это дело, поставив из 322 тыс. т заказанного продовольствия лишь 35 тыс.
Работа Федеральной продовольственной корпорации опорочила саму идею создания торгово-закупочных корпораций. В середине 1997 г. ФПК формально была ликвидирована, но возродилась как Федеральное агентство регулирования рынка, у которого почти те же функции. Оно унаследовало многотриллионную задолженность своей предшественницы перед государством. Специалисты сомневались, что агентство сумеет рационально стимулировать агросферу с помощью заказов со стороны государственных потребителей.
В других странах государство в лице таких корпораций гарантирует производителям приобретение определенного объема их продукции и по фиксированным ценам. Это позволяет оценить эффективность изготовления продукта при указанной цене. Если условия реализации продукции грозят снижением доходности до опасной черты, для поддержки товаропроизводителей проводятся закупочные интервенции или используются гарантированные цены, которые должны обеспечить возмещение нормальных производственных издержек и прибыль, необходимую для расширенного производства. А товарные интервенции позволяют защитить потребителей (покупателей), увеличивая предложение продукции из государственных фондов и тем самым способствуя снижению рыночных цен.
Российские же крестьяне вынуждены сбывать свою продукцию перекупщикам, которые расторопнее государственных структур и пользуются безвыходностью сельских производителей, особенно в районах, отдаленных от городских рынков, где остро стоит проблема реализации излишков продукции личных подсобных хозяйств. Эти хозяйства пытаются добровольно объединяться в торогово-закупочные и перерабатывающие кооперативы.
К примеру, в Тобольском районе Тюменской области владельцы личных подсобных хозяйств учредили сбытовой сельскохозяйственный кооператив «Север», который закупал у населения молоко, перерабатывал на молокозаводе и реализовывал через свои торговые точки. В областной кооператив «Молоко», помогавший осваивать прогрессивные технологии переработки, вошли 33 первичных кооператива. Несколько десятков предприятий различного производственного направления объединились в областной сбытовой кооператив «Юрга» для переработки и реализации продукции, а также транспортного обслуживания.
В целом по России действуют более 2, 8 тыс. торгово-сбытовых кооперативов. Успеху их работы мешают давящее налогообложение, недостаток оборотных средств, недоступность кредитов. Лучше они развиваются там, где встречают поддержку администрации региона. К примеру, в Орловской области к середине 1997 г. было создано 49 кооперативов по работе с личным подворьем. Они получили от администрации области беспроцентные ссуды, а те из них, которые свыше половины производственных услуг оказывали личным подсобным хозяйствам, были освобождены от уплаты в областной бюджет налогов на прибыль, имущество, землю, взносов в территориальный дорожный фонд.
Позиция Минсельхозпрода - производители молока, мяса, пшеницы, сахарной свеклы должны действовать не поодиночке, а вместе, создавая районные, региональные, федеральные союзы, в рамках которых они смогут работать с меньшими издержками и больше зарабатывать. Тем, кто уже работает успешно, по мнению министра сельского хозяйства, государство должно помогать в первую очередь, пока же наоборот - помогает тем, кто работает неэффективно, не может справиться с воровством.
Есть примеры того, как проблема с закупочными ценами решается без участия государства. Молокозаводы, пользуясь слабостью производителей молока, занижают закупочные цены. Производители вынуждены работать в убыток, снижать поголовье. Четыре года назад объединились 32 молочных хозяйства Ленинградской области и единым пулом выработали взаимовыгодные условия с заводом «Петербургское молоко», договорились об устраивающих всех ценах. К тому же теперь молокозавод оптом закупает для производителей ГСМ и комбикорма, что снижает их издержки на 10%. Все это происходит по соглашению, без создания юридического лица, каждый понимает свою выгоду.
В 1998 г. сельхозпроизводители реализовали на рынках, через собственную торговую сеть, на биржах, через предприятия общественного питания и по бартеру 87% зерна, 61% мяса, 33% молока, остальное продали организациям, проводящим закупки для государственных нужд.
Существенно осложняет сбыт сельхозпродукции административный диктат в регионах. Противоречащие Конституции незаконные ограничения товарных потоков, разрушающие единый российский рынок, не встречают должного отпора у федеральных властей.
Запреты на вывоз сельскохозяйственной продукции стимулированы переоформлением задолженности субъектов Федерации по товарному кредиту 1996 г. в ценные бумаги. Для погашения этой задолженности до заполнения региональных фондов администрация запрещает вывозить зерно за границы региона тем, кто не рассчитался по своим долгам. В результате хозяйства, имеющие перспективу более выгодного сбыта (иногда экспорта), вынуждены поставлять ее в региональные фонды по более низкой цене. Зернопроизводители несут огромные потери от запретов на вывоз и теряют потенциальную возможность самостоятельно расплатиться с накопленными долгами.
Есть регионы, в которых администрация незаконно, в приказном порядке, назначает цены, ниже которых хозяйства продавать не вправе. Крестьяне согласились бы и на более низкие цены, поскольку остро нуждаются в деньгах, но вынуждены сдавать зерно на элеваторы, которые берут высокую плату за его хранение. Но продать по высоким ценам чаще всего не удается. Придержанное зерно уходит за бесценок или его используют внутри хозяйства.
В реализации сельскохозяйственной продукции (особенно зерна) активную роль продолжает играть бартер. Для зерносеющих регионов характерны натуральные платежи в налоговые органы, распространена практика покупки долгов сельскохозяйственных предприятий за поставки продукции. Поскольку основная часть сельхозпродукции реализуется по прямым договорам и товарообменным операциям, рынок остается непрозрачным, не складывается механизм ценового выравнивания. Официальная статистика слабо отражает реальные цены на сельхозпродукцию.
За деньги зерна всегда продавалось мало. В годы высокой инфляции хозяйства выживали на товарном кредите. Хотя правительство отказалось от товарного кредита, его предоставляют местные администрации, заготовители, переработчики, поставщики горюче-смазочных материалов и минеральных удобрений - за счет собственных средств и централизованных льготных кредитов. Практически все они требуют возврата выданных кредитов в натуре. В результате пропорции обмена (например, зерна на ГСМ) включают в себя средние ставки банковского процента. Поставщики закладывают в цены и другие свои риски. Селянам это невыгодно, но деваться некуда. Даже до банковского кризиса банки отказывали им в кредитах из-за отсутствия залога.
Схемы торговли зерном изощренные и запутанные. В многоходовых комбинациях присутствуют векселя, налоговые освобождения, взаимозачеты и взаимопоставки. Цепочка выглядит примерно так: за топливо и удобрения получают зерно, отдают его комбикормовому заводу, комбикорм поставляют птицефабрике под гарантии местной администрации, которая расплачивается малоликвидными векселями металлургического завода и т. д. На каком-то этапе могут появиться деньги.
Например, дочерняя компания бывшего «Инкомбанка» - «Агроинком» использовала три схемы торговли зерном: долгосрочную, краткосрочную и чисто спекулятивную. Долгосрочная схема была рассчитана на 5-6 лет. Компания под гарантии банков («Экспортно-импортный банк США», «Инкомбанк») получала западную технику (в частности, комбайны «Джон Дир») и поставляла ее непосредственно производителям (хозяйствам Краснодарского и Ставропольского краев) или МТС. После уборки урожая компания получала зерно, которое реализовывала через торговый отдел. Деньги возвращались в банк. Краткосрочный бизнес (5-7 месяцев): под гарантии банка компания получала у западных фирм средства химзащиты и удобрения, у наших нефтяников - топливо и в форме товарного кредита отдавала все это хозяйству в обмен на зерно. После продажи зерна деньги поступали в банк. Спекулятивные операции: зерно покупалось за деньги и продавалось переработчику либо банк кредитовал переработчика, которому компания «Агроинком» поставляла зерно.
Большие надежды связываются с крупными вертикально-интегрированными структурами, охватывающими всю цепочку - от сырьевой базы до продажи готового продукта. Интегрируются, как правило, мощные перерабатывающие предприятия или оптовики, владеющие значительной долей рынка. Так, зерновая компания «ОГО» не только торгует зерном, но и владеет предприятиями, производящими крупы, муку, растительное масло, мясо птицы. Она поставляет продукты нефтезаводу, получает у него солярку и передает ее в хозяйства, выращивающие семена подсолнечника, семечки перерабатывает в масло, шрот отдает на свой комбикормовый завод, оттуда получает корм для птицеферм, продает мясо птицы и растительное масло. По мнению работников «ОГО», чем длиннее цепочка, тем выше рентабельность и конкурентоспособнее продукция.
Производители мясной и молочной продукции озабочены сокращением отечественной сырьевой базы, в то время как импортное сырье растет в цене. Крупные переработчики покупают хозяйства, обеспечивающие их сырьем, или предлагают им в договорах нечто большее, чем просто его закупки. К примеру, Черкизовский АПК включил в холдинг несколько птицефабрик, свиноферму и хозяйство по выращиванию крупного рогатого скота.
Более дешевый способ интеграции практикует крупная фирма «Омский бекон». Она не покупает хозяйства, а берет в долгосрочную аренду их земли и основные фонды, проводит реконструкцию, запускает молодняк на откорм, имеет 15 тыс. голов свиней, свой комбикормовый завод, развивает торговую сеть, что позволяет ей сокращать издержки. В результате фирма стала лидером на омском рынке, вытеснив почти весь импорт животноводческой продукции.
Крупнейшее молокоперерабатывающее предприятие Ленинградской области «Петмол» в 1997 г. заключило договоры с несколькими хозяйствами о технической поддержке и перестройке технологии производства молока. В итоге за год надои увеличились с 2500 до 5800 л на одну корову.
Активно создававшиеся в последние два года вертикально-интегрированные структуры показали, что они могут решать проблемы сырьевой базы, сбыта и финансирования. Но никто не гарантирует, что завтра лоббисты не пробьют льготные пошлины для импортных окорочков, ячменя или макарон, поэтому эти структуры объединяются в отраслевые и межотраслевые союзы, что позволяет их участникам согласовывать действия, меньше зависеть от политической конъюнктуры, справляться с насыщением рынка продовольствием, не выпрашивая бюджетных ассигнований.
Несколько лет назад первым в АПК был образован Зерновой союз, в 1998 г. - Мясной и Масложировой. Зерновой союз возрождает биржевую торговлю зерном, собирает и распространяет среди участников рынка конъюнктурную и аналитическую информацию. Она чрезвычайно важна, так как позволяет планировать и прогнозировать необходимые объемы производства сырья и готовой продукции, проводить гибкую таможенную политику. По инициативе Мясного союза до 10% был снижен НДС на мясные продукты, проанализирована деятельность мясных импортеров, от демпинга которых бюджет и российские предприятия потеряли значительные средства.
Масложировой союз способствовал тому, что с января 1999 г. правительство ввело лицензирование экспорта семян подсолнечника и 10-процентную экспортную пошлину. Правда, мера запоздала: значительная часть семян была уже вывезена, а остальное все равно будет реализовано за рубежом, поскольку отмена контрактов обходится экспортерам слишком дорого. Но для отечественных производителей важно уже то, что создан прецедент. В следующем году нужно задолго до сбора урожая вести речь о квотировании, а не о пошлинах, которые могут не остановить вывоз из-за большой разницы экспортных цен и цен производителя.
Важным элементом рыночной инфраструктуры в развитых странах являются оптовые продовольственные рынки (ОПР) при мегаполисах. Наиболее яркий пример - французский «Ранжис», раскинувшийся на площади 230 га в 30 км от Парижа и ставший достопримечательностью города. В России решение о создании оптовых продовольственных рынков было принято в 1994 г. В Волгограде, Астрахани, Туле, Тольятти, Кемерове, Новокузнецке, Владимире они уже работают, в Москве, Санкт-Петербурге, Рязани, Твери и Ростове должны открыться в ближайшее время, а к 2000 г. они появятся в 28 субъектах Федерации.
Оптовый продовольственный рынок - юридическое лицо, которое организует и регулирует оптовую торговлю сельскохозяйственной продукцией, сырьем и продовольствием в определенном месте по установленным правилам. ОПР могут учреждаться как акционерные общества или унитарные предприятия. Разработан проект закона «Об оптовых продовольственных рынках».
ОПР - не просто торговля, а система организаций. Это комфортабельное помещение, предназначенное для хранения товаров и заключения сделок, филиалы банков (для ускорения платежей) и страховых компаний, система информационного обеспечения, службы безопасности (финансовой и физической), автостоянка для всех видов транспорта. Оптовые продовольственные рынки позволяют снизить число посредников с трех-четырех до одного, а торговую наценку - со 100 до 30%, легализовать капиталы, которые обращаются на диком рынке продовольствия, обложить их налогами, контролировать качество скоропортящейся продукции.
Оптовый рынок, как правило, ориентирован на продовольственное обеспечение 1 млн жителей и требует примерно 50 га площади. К торгам допускаются только зарегистрированные оптовые продавцы и оптовые покупатели, а розничным в лучшем случае отводятся определенные часы.
К примеру, акционерное общество «Волгоград - оптовый продовольственный рынок» создало условия для торговли на 36 га. Здесь действуют 220 оптовых фирм с ежедневным оборотом 8 млн рублей. В перспективе семь ОПР в Волгограде будут обеспечивать межрегиональные товарные потоки, вести ценовой мониторинг, создавать условия товарных интервенций для восстановления баланса между спросом и предложением. Предполагается, что московские оптовые рынки будут специализированными - рыбные, мясные, плодоовощные. Стоимость строительства одного рынка оценивается в 20 млн долларов.
Не менее важны для развития рыночных отношений товарные биржи. В России биржевая торговля идет, но недостаточно активно. В 1997 г. начались форвардные торги зерном на Нижегородской агропромышленной бирже, на Московской зерновой бирже проводятся аукционы по закупкам зерна. Однако в 1998 г. через зерновую биржу прошло менее 5% зерна, что нельзя признать нормальным.
Для оживления биржевой торговли Зерновой союз предлагает складскую расписку сделать финансовым инструментом, выступающим в качестве залога при кредитовании. Для этого нужно принять закон о переуступаемых складских расписках на зерно.
Складское свидетельство (расписка) подтверждает, что определенное количество такого-то товара склад принял на хранение, и позволяет получить товар обратно или передать право собственности на него другому лицу (сделав на свидетельстве передаточную надпись - индоссамент) без перемещения товара. Свидетельство может быть простым или двойным - складское и залоговое (варрант), которые можно отделить друг от друга. Держатель складского свидетельства с неотделенным варрантом вправе получить товар со склада. Отделенный варрант означает, что этот товар обременен залогом - под него выдан кредит и в доказательство кредитору вручен варрант. Держатель складского свидетельства освободит складированное имущество от залога, если внесет сумму, обеспечиваемую залогом. Если требования держателя варранта, обеспеченные залогом, не удовлетворены в срок, он вправе продать заложенный товар, из вырученных денег получить сумму кредита и причитающиеся по нему проценты.
Производителей необходимо снабжать информацией о том, что будет пользоваться спросом, сколько нужно посеять, чтобы удалось продать как на внутреннем, так и на внешнем рынках. Выработка стратегии выживания и развития любого предприятия невозможна без учета тенденций развития мирового рынка, информации о производстве конкурентоспособных на мировом и внутреннем рынках продуктов, издержках производства продовольствия в важнейших странах-экспортерах, годовой и сезонной динамике цен, предложения продукции странами-экспортерами, потребностей стран-импортеров. Конъюнктура на рынке конкретного продукта существенно меняется в течение года. Мелкий производитель не в состоянии отслеживать скачки цен и не может точно рассчитать эффективность своего производства. Во многих странах государство финансирует из бюджета обеспечение всех производителей информацией о конъюнктуре рынка, ценах.
Россия перманентно находится в состоянии информационного голода. Долгое время план развития у нас составлялся на основе заданий об объемах производства конкретных продуктов без учета конъюнктуры, складывающейся в мире, технико-экономических параметров производства продуктов, тенденций развития представлений о рациональном питании в мире. Подобная информация никогда не была настольной для руководителей предприятий. Сейчас она еще менее доступна. Скажем, «Российский статистический ежегодник» издается тиражом примерно 5 тыс. экземпляров. Его нет в районных библиотеках, а тем более - у руководителей сельхозпредприятий, которых свыше 26 тыс.
Аналитики обращают внимание на то, что государственная политика в сельском хозяйстве становится распределительной, теряет рыночные элементы. Правительство 7 декабря 1998 г. приняло постановление «О формировании оперативного резерва агропродовольственной продукции» № 1451. Ранее своим распоряжением от 2 октября 1998 № 1415-р оно рекомендовало Сбербанку выделить ФЛК 700 млн рублей с тем, чтобы должники фонда поставили продукцию в оперативный резерв правительства. Им было разрешено вернуть долги продукцией (например, поставить продукцию в воинские части в счет своих долговых обязательств), а кредит Сбербанка должен был пополнить фонд на сумму поставки. Этот механизм не был запущен лишь потому, что у Сбербанка не оказалось кредитных средств.
Казалось бы, вполне безобидная мера, когда и ФЛК пополняется, и создается резерв продовольствия для снабжения спецпотребителей (Вооруженные Силы, госзапас и т. д.). Но с точки зрения функционирования агропродовольственного рынка это классический пример того, как государство разрушает рынок, насаждая бартер. Главная проблема спецпотребителей в этой ситуации заключается не в дефиците продовольствия в стране, а в отсутствии денег для его закупки. Логичнее было выдать кредит Сбербанка этим потребителям, которые по рыночным ценам купили бы продовольствие на рынке, а сельхозпроизводители получили бы солидную сумму, расплатились с ФЛК и развивались в рыночных условиях. А у государства были бы те же обязательства перед Сбербанком.
Но предложено диаметрально противоположное: дать деньги конечному звену всей этой цепи - ФЛК, а крестьян обязать поставить в счет своих долгов продукцию спецпотребителям. Военные и другие получатели агропродовольственной продукции из госфондов лишаются выбора и вынуждены брать те продукты, которые им поставили. Крестьянам диктуется заниженная цена, чтобы увеличить продуктовое покрытие их долгов. Не формируются связи, рыночные институты, поэтому те же проблемы возникнут и в следующем сезоне.
Выплата долгов натуральными продуктами становится основой межрегиональных торговых барьеров: региональные власти запрещают вывоз сельхозпродукции за пределы своих территорий. В связи с этим искусственно занижаются цены на нее, создается дефицит продовольствия в завозящих регионах, выход находят во внерыночном его распределении через госфонды, спецрезервы и т. д. Круг замыкается. Вместо того чтобы бороться с первопричинами - бюджетными долгами перед спецпотребителями и торговыми барьерами между регионами, правительство готово само распределять значительную часть продукции вместо рыночных структур.
Сбыт сельхозпродукции резко осложняется засильем импортного продовольствия. Некоторые эксперты считают, что противостоять ему отечественные производители могут только при государственной поддержке экспорта и сдерживании импорта. Для обеспечения продовольственной безопасности правительство должно способствовать повышению конкурентоспособности сельского хозяйства, с помощью лицензирования, квот и пошлин защищать внутренний рынок от импорта.
Закон «О государственном регулировании агропромышленного производства» от 14 июля 1997 г. определил два направления воздействия на внешнюю торговлю продукцией АПК: первое - взвешенный протекционизм, если рынок насыщен товарами собственного производства или если импорт существенно снижает доходы производителей; второе - стимулирование экспорта сельхозпродукции, сырья и продовольствия, если это не нарушает стабильности внутреннего рынка. Реализация этих направлений оставляет желать лучшего.
В 1992 г., когда на селе было перепроизводство, а в городе дефицит продовольствия, ликвидировать дефицит удалось благодаря либерализации внешней торговли, однако выросла зависимость страны от импорта. Самообеспечение России мясом и мясопродуктами за 1992-1995 гг. снизилось с 88 до 69%, мясом птицы - с 95 до 46%, молочными продуктами - с 94 до 84%. Отечественная продукция составила в потреблении 63-65%. В 1996 г. Россия импортировала продовольствия и сельхозсырья на 11, 6 млрд долларов, это 25% общего импорта.
Примерно половина мирового импорта продовольствия приходится на долю США, Италии, Франции, Нидерландов, Германии, Японии, Великобритании, а половина мирового экспорта - на долю США, Италии, Франции, Нидерландов, Германии, Бразилии, Китая.
Аграрным чудом называют тот факт, что Китай полностью обеспечивает себя продовольствием, несмотря на то, что там проживает 22% всего населения планеты, а доля пахотных земель равна лишь 7%. В Китае экспорт продовольствия на 2 млрд долларов превышает импорт. В США экспорт больше импорта на 20 млрд долларов, доля продовольствия не превышает 5% внешнеторгового оборота страны. В России импорт продовольствия существенно выше экспорта.
Владение экспортными продуктами имеет большое значение для всех стран. Не исключение и США, о чем свидетельствует борьба за российский рынок для американских окорочков и зерновых культур. Государства Карибского бассейна благодаря экспорту бананов получают более половины валютных поступлений в бюджет. Развивающиеся страны включаются в мировой рынок, специализируясь на одном или нескольких продуктах и подчиняя их производству и реализации всю экономику. Тем самым они попадают в зависимость от складывающейся конъюнктуры.
До 1995 г. внутренние цены на основные сельхозпродукты в России были значительно ниже мировых. Затем разрыв стал быстро сокращаться, так как в результате макроэкономической стабилизации и роста курса рубля относительно подорожала отечественная продукция. Финансовый кризис 1998 г. и девальвация рубля изменили конъюнктуру в пользу отечественных продуктов, цены на них оказались ниже импортных. Аналитики считают, что цены сравняются года через два, в течение которых отечественные аграрии могли бы «наращивать силы», занимать рынок, готовясь к «торговой войне», в чем правительство должно им помогать. Вместо этого оно в ноябре 1998 г. подписало российско-американское соглашение о предоставлении России гуманитарной продовольственной помощи и кредитов на покупку продовольствия. Соглашение ставит крест на шансах восстановить российское сельское хозяйство.
В этом наглядно проявляется различное отношение правительств разных стран к сельхозпроизводителям. Действительно, американское правительство поддерживает фермеров, которые уже несколько лет страдают от падения цен на рынке, вызванного перепроизводством продовольствия. Так, уже более четырех десятилетий действует американская программа PL480, в рамках которой покупателям американского зерна предоставляются дешевые кредиты на 30-40 лет, практикуются благотворительные поставки продовольствия. Только пшеницы нуждающимся странам выделяется ежегодно 2, 5-3 млн т. По этой программе поставят продукты и России.
Наша страна получит безвозмездно в качестве гуманитарной помощи 1, 5 млн т пшеницы и 100 тыс. т другого продовольствия, а кроме того, связанный кредит в размере более 600 млн долларов на 20 лет под 2% годовых. Кредит связан с американским рынком: Россия обязана закупить на него у американских фермеров 500 тыс. т кукурузы, 500 тыс. т соевых бобов и соевого шрота, 200 тыс. т пшеницы, 120 тыс. т мяса. Поставки начаты в декабре 1998 г., а завершатся в мае 1999 г. Примечательно, что в соответствии с этим соглашением Россия не имеет права экспортировать те типы продуктов (в том числе пшеницу), которые будет получать по гуманитарной помощи. Но в 1998 г. наша страна начала завоевывать новые рынки (например, поставлять пшеницу в Иран), от этих контрактов, видимо, придется отказаться.
До середины 80-х годов СССР был одним из крупнейших и самых платежеспособных импортеров зерна. За поставленное продовольствие (30-40 млн т в год) союзный бюджет расплачивался в течение семи дней. В последние годы Россия ввозила лишь 2-3 млн т зерна в год и практически столько же экспортировала. Тем самым она способствовала нарушению баланса мирового рынка. Изменение конъюнктуры в России в пользу отечественных продуктов питания из-за девальвации рубля еще более обострило ситуацию, поставило зарубежных производителей перед угрозой окончательно потерять емкий рынок сбыта своей продукции. За то, чтобы увеличить российский импорт, западные правительства готовы платить деньги.
Их можно понять. Гораздо труднее объяснить, зачем импорт зерна понадобился российским аграрным чиновникам. Эксперты утверждают, что, несмотря на неурожай в 1998 г., в чужом зерне мы не нуждаемся. На год России необходимо (в том числе на посевную) порядка 70 млн т зерна, включая ячмень, рожь, кукурузу и т. д. По данным Минсельхозпрода, в 1998 г. собрано 47, 8 млн т зерна и свыше 20 млн т осталось от урожая 1997 г. Ситуация с продовольственной пшеницей сложилась еще лучше. В год ее требуется 20-22 млн т, собрано и заложено на хранение, по данным Минсельхозпрода, около 18 млн т, с 1997 г. осталось около 6 млн т.
И с точки зрения потребителей дела обстояли благополучно. Падение курса рубля в 2, 5 раза осенью 1998 г. практически не изменило цены на зерно и муку. Тонна зерна в Ставропольском и Краснодарском краях стоила 700-750 рублей, или в 2, 5 раза дешевле американской пшеницы, которая обходилась, по разным оценкам, от 100 до 130 долларов за 1 т без учета стоимости доставки и импортной пошлины. Американцы согласились оплатить услуги и затраты своих перевозчиков продовольствия. Но за транспортировку по российской территории нам самим придется платить 40-65 долларов за 1 т. Для сравнения: осенью 1998 г. тонна краснодарского зерна с учетом стоимости транспортировки до Москвы стоила 65-68 долларов.
Правда, дешевизна российского зерна выгодна тем, кто его покупает, а продавцам радоваться нечему: из-за дефицита наличных денег аграрии не могут сбыть выращенный урожай даже по существующим низким ценам. На московских биржах находит спрос только 10-20% выставленной на продажу пшеницы. Несколько улучшает положение экспорт, увеличившийся из-за такой разницы внутренних и мировых цен.
Аналитики критически отнеслись к тому, что правительство в такой ситуации навязало рынку дополнительные миллионы тонн зерна. Их не убедили аргументы о том, что привезенное из США зерно будет продано, деньги переданы в фонд льготного кредитования и затем выданы в форме кредита сельхозпроизводителям. Если отечественные аграрии не могут продать зерно за 50 долларов, почему найдет сбыт более дорогое американское зерно? Если же его станут продавать по демпинговым ценам, то получат сумму меньшую, чем выручили бы наши крестьяне, продай они свой товар на рынке. К тому же, если бы они продали зерно, некоторым из них кредит бы не понадобился. Получается, что российское правительство помогает не своим крестьянам, а американским фермерам избавиться от излишков зерна.
Среди причин такого решения называют то, что даже за дешевое зерно российским крестьянам нужно платить «живыми» деньгами, а за американское придется расплачиваться через 20 лет уже другому правительству. К тому же Министерство сельского хозяйства борется за весомый аграрный бюджет не столько потому, что выражает интересы крестьян, сколько потому, что солидный бюджет - это большая власть, которая дает возможность распределять деньги, ресурсы, американскую помощь или обеспечивает право на само распределение.
Рынок земли
Реформа коснулась пока лишь земель городских и сельских поселений. Это важный пласт, однако малая доля потенциального земельного рынка страны, который эксперты оценивают в 5 трлн долларов. В оборот не вовлечены сельскохозяйственные земли.
Перестройка земельных отношений, необходимая для становления этого рынка, в наших условиях связана с трудностями перераспределения землепользования и землевладения между различными видами сельскохозяйственных предприятий. Решение этих проблем тормозится сторонниками популистских идей типа: «землю - тем, кто ее обрабатывает». В условиях, когда земля во многом используется сохранившимися или бывшими колхозами и совхозами, где число работников значительно превышает оптимальное, это приводит к тому, что каждый выходящий «на волю» может получить лишь 2, 5-5 га из бывшего общественного хозяйства.
Для России важно не столько признание целесообразности земельного рынка, сколько выбор подходящих путей и методов его формирования. Многих пугает вовлечение в оборот земель сельскохозяйственного назначения. Называются несколько опасностей. Насколько они реальны и можно ли от них уберечься? За ответом уместно обратиться к мировому опыту.
Опасность первая - состоятельные покупатели приобретут большие участки сельхозугодий, что приведет к образованию «латифундий» латиноамериканского типа с наемными работниками. Но исторически латифундии в Латинской Америке возникали не через рынок, а были подарены колониальными властями: в Бразилии - от лица португальской короны, в других странах - от испанской короны. В Европе до земельных реформ крупные феодальные владения возникали как королевский дар дворянству. Городские купцы от случая к случаю скупали землю задолжавших знатных персон, но практически никогда большие поместья не образовывались при скупке мелких участков. В России на латифундии более всего похожи бывшие колхозы - участки в 5000 га, с сотнями работников и производительностью втрое меньшей, чем на небольших (в несколько десятков га) частных фермах Западной Европы.
Можно законодательно запретить иностранцам приобретать сельхозугодья, как это сделано в США (в штатах Айова и Миссури), Канаде (в провинциях Альберта и Манитоба), в Ирландии и Новой Зеландии, за исключением покупки земли по предварительному разрешению государства. Можно также ограничить размер участка, который приобретается одной семьей, как в Дании, Новой Зеландии и других странах.
Опасность вторая - банки завладеют большими участками при переходе заложенной земли в собственность залогодержателя и станут крупными собственниками. Чтобы ограничить приобретение банками земель, целесообразно обязать их продавать в течение двух лет (как в США) землю должника, полученную вследствие просрочки платежа или залоговых торгов.
Опасность третья - городские спекулянты скупят землю и быстро перепродадут за большие деньги. Однако спекуляция процветает как раз при отсутствии открытого рынка и рыночной цены земли, порождая криминальные способы ее получения даром или почти даром. Опыт США свидетельствует, что спекуляция земельными участками достигла наибольших размеров в периоды двойного уровня цен: с одной стороны, чисто символических, которые устанавливались государством в 60-е годы прошлого века при наделении поселенцев землей, с другой - свободных рыночных цен на разрешенных государством земельных аукционах (в основном для земель несельскохозяйственного пользования). Ныне спекулятивные сделки на земельном рынке США не превышают 10% всех актов купли-продажи участков.
Во многих странах с рыночной экономикой, где работает механизм получения прибыли от быстрого рыночного оборота земли, применяется принцип более высокого налогообложения на краткосрочное владение и, наоборот, введены низкие налоги на доходы при долгосрочном владении. Например, в 1930 г. в США на доходы от продажи земли, находившейся во владении до одного года, был введен налог в 100%, до двух лет - 80, до пяти лет - 60, до десяти лет - 40, свыше десяти лет - 30%.
Опасность четвертая - будет изменено целевое назначение сельхозугодий. Существует богатый опыт законодательного ограничения. Так, в Дании значительная часть сельхозугодий защищена благодаря разделению страны на зоны - городские, дачные и сельскохозяйственные земли. Перевод из одной категории в другую возможен только с разрешения властей. Вводится и более строгий мораторий на срок, к примеру, 10 лет. В целом опасность здесь невелика. Большинство сельхозугодий в России используется сегодня неэффективно. К примеру, небольшие частные финские фермы имеют показатели по зерновым, вдвое превышающие российские. Если бы хотя бы две трети российских земель использовались с финской эффективностью, Россия превратилась бы в крупного экспортера зерна, а миллионы гектаров сельхозугодий стали бы ненужными сельскому хозяйству.
Опасность пятая - крестьяне неосмотрительно станут продавать права на землю по низким ценам. Опыт других стран и самой России снимает это опасение. Например, в Чехии новые собственники в редких случаях продают земли сельскохозяйственного назначения, большинство сдает в аренду. Арендная плата становится показателем стоимости земли в условиях развивающегося рынка. И в России не так уж активно шла торговля дачными и подобными небольшими участками. Из 41 млн таких земельных участков в 1994 г. продано 100 тыс., в 1995 г. - 300 тыс., в 1996 г. - 1 млн. Годовой оборот земли составляет в среднем 2, 5%, что соответствует нижней границе нормального годового оборота в странах с развитой рыночной экономикой.
Указ Президента РФ «О регулировании земельных отношений и развитии аграрной реформы в России» (октябрь 1993 г.) - важный шаг к созданию земельного рынка. Но его реализация связана с немалыми трудностями, обусловленными уже сложившимся нерациональным землепользованием. Оно проявляется:
в чрезмерных размерах земельных площадей отдельных бывших колхозов и совхозов, с одной стороны, и в недостатке и плохом качестве земель фермерских хозяйств - с другой. Фермеры получили наименее продуктивные земли - закустаренные, заболоченные, нарушенные. В составе земель крестьянских хозяйств угодья составляют лишь 30, 5% (у акционерных обществ, товариществ, кооперативов - 53, 7), в том числе пашня - 22, 1, сенокосы и пастбища - 8, 4%;
в неэффективной структуре самих земельных угодий (соотношение пашни, паров, сенокосов, пастбищ и т. п.) и производимой продукции. К этому надо добавить экономически нерациональное территориальное размещение производства, отрицательно влияющее на урожайность и другие показатели эффективности сельхозпроизводства. Преодоление этих и других пороков сложившегося в России землепользования усугубляется слабостью инфраструктуры, особенно транспортной системы, отраслей переработки, их нерациональным размещением.
Земельный рынок может помочь перейти земле к более эффективным пользователям. Но сам он требует четкого и компетентного контроля со стороны государства, достаточно гибких и эффективных экономических методов регулирования. Среди них главными в России, видимо, станут запрет на продажу земель в течение определенного срока, запрет на изменение их целевого назначения, введение квалификационных требований к покупателям, установление на региональном уровне максимальных размеров земельных участков. Но исполнительная и законодательные власти пока никак не могут договориться.
Было бы логично сначала выработать и утвердить общероссийские правила, а затем подгонять под них местные особенности. Пока же, не дожидаясь окончания земельных дискуссий на федеральном уровне и принятия Земельного кодекса, Саратовская, Челябинская и другие области принимают местные законы о земле.
Существующая законодательно-нормативная база в принципе обеспечивает возможность легального рыночного оборота земли в полном объеме. Отсутствие Земельного кодекса не является главным препятствием. Во многих странах с богатыми традициями частного землевладения и землепользования (Великобритания, Германия, Голландия) земельных кодексов вообще нет, их с успехом заменяет свод отдельных законов.
Некоторые эксперты утверждают, что российская земля вовлечена в экономический оборот, в стране сформировался и функционирует земельный рынок. Единственным сколько-нибудь значимым ограничением земельного оборота является особый режим владения, использования и распоряжения землями целевого назначения, к которым в первую очередь относятся сельскохозяйственные угодья, используемые для товарного производства агропродукции. Они реально не стали объектом купли-продажи. Средний размер земельного участка при купле-продаже составил в 1996 г. 0, 15 га, т. е. продавались в основном земли для ведения личного подсобного и дачного хозяйства, для садоводства и индивидуального жилищного строительства. Собственники земель сельскохозяйственного назначения предпочитают при необходимости использовать другие механизмы - к примеру, сдают в аренду свои земельные доли.
По данным Госкомстата, в 1996 г. на муниципальном сегменте рынка были зарегистрированы 44 тыс. сделок на площади 9 тыс. га, в частном - 219 тыс. сделок на площади 33, 6 тыс. га. Сегодня за год регистрируется около 500 тыс. сделок с землей, совершаемых гражданами и юридическими лицами.
|
|