|
|
Судебные дела, связанные с защитой чести и достоинства, представляют собой отдельную категорию гражданско-правовых споров. Специфика данной категории дел обусловлена прежде всего особым характером субъективных прав, которые должны быть защищены судом - неотчуждаемых, личных неимущественных прав человека, в частности - достоинства и чести.
Материально-правовое регулирование отношений по защите чести и достоинства в совокупности с нормами гражданского процессуального законодательства позволяет выявить процессуальные особенности рассмотрения и разрешения судами дел о защите чести и достоинства. На возможность сформулировать и исследовать данные процессуальные особенности указывает и опубликованная практика Верховного Суда Российской Федерации, а также проанализированная авторами практика рассмотрения этой категории споров районными судами г. Иркутска.
Выявляя процессуальные особенности рассмотрения отдельной категории гражданских дел, принято характеризовать отличительные признаки определения подведомственности и подсудности споров, круга лиц, участвующих в деле, предмета и оснований иска. В некоторых случаях анализируются особенности вынесения решения по делу. В рамках настоящей работы авторами преследуется цель обозначить лишь один из вопросов, относящихся к особенностям рассмотрения судами дел о защите чести и достоинства - специфику процессуального положения лиц, участвующих в делах данной категории.
Как правило, истцами в таких делах выступают непосредственно граждане, честь и достоинство которых были опорочены в результате распространения несоответствующих действительности сведений.
В то же время в юридической литературе существует мнение, что в суд за защитой чести и достоинства могут обратиться любые заинтересованные лица. Предпосылкой для этого выступает содержание ст.3 ГПК РСФСР. В частности, по мнению С. Николаева, "заинтересованные лица вправе обращаться в суд даже при отсутствии прямого упоминания о них в оспариваемых сведениях, достаточно, чтобы порочащие сведения распространялись в отношении членов их семей, других родственников, в том числе умерших". Следовательно, для споров о защите чести и достоинства одним из важных вопросов является определение круга субъектов, подпадающих под понятие "заинтересованного лица" по смыслу ст. 3 ГПК РСФСР, поскольку заинтересованность в этом случае выступает одной из необходимых предпосылок возникновения права на судебную защиту.
Анализируя представленную выше позицию С. Николаева, следует указать, что применительно к делам о защите чести и достоинства включение в число граждан, имеющих право на судебную защиту, родственников и знакомых тех лиц, в отношении которых допущено распространение порочащих сведений, не согласуется со специальными нормами действующего гражданского законодательства. Достоинство, честь и доброе имя человека являются личными неимущественными правами. В силу своей природы и исходя из содержания закона (ст.150 ГК РФ) эти права неотчуждаемы и непередаваемы иным способом. Логика законодательства находит свое отражение и в ст.152 ГК РФ, указывающей на то, что право требовать по суду опровержения порочащих честь и достоинство сведений принадлежит гражданину, в отношении которого эти сведения распространены. Исключительным случаем является предоставляемая законом возможность защиты чести и достоинства умершего гражданина заинтересованными лицами, а также право прокурора предъявить иск о защите чести и достоинства гражданина. Норма ст. 152 ГК РФ коррелирует с отсылочной нормой ст. 42 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, которая устанавливает, что отдельные граждане могут обратиться в суд с заявлением в защиту прав и охраняемых законом интересов других лиц лишь в предусмотренных законом случаях.
Таким образом, действующее законодательство исходит из того, что защита чести и достоинства - исключительное право гражданина, в отношении которого были распространены порочащие его сведения. Эта позиция может найти объяснение с точки зрения общих начал гражданского права - лицо не вправе требовать от суда защитить честь и достоинство другого человека в силу того, что само оно не является обладателем материального права, подлежащего защите.
Тем не менее подобный подход законодателя к ограничению круга истцов является не бесспорным. Отношения чести и достоинства по своему социальному содержанию чрезвычайно приближены к семейным, родственным и дружеским отношениям, существующим между людьми, вследствие чего посягательство на честь и достоинство определенного лица нередко затрагивает честь и достоинство связанных с ним людей. В этой связи уместно ставить вопрос о предоставлении этим лицам возможности судебной защиты чести и достоинства. Однако здесь необходимо, на наш взгляд, проводить четкое разграничение, какое право должен защитить суд : объектом защиты в данном случае может выступать не достоинство или честь гражданина, в отношении которого допущено распространение порочащих сведений, а аналогичные нематериальные блага лиц, пострадавших ввиду наличия у них связи с указанным гражданином.
Важно отметить, что существующий в гражданском процессе институт представительства не следует отождествлять с защитой личных неимущественных прав граждан другими лицами, выступающими истцами. Обращение прокурора с иском о защите чести и достоинства другого гражданина также не означает передачу права на защиту личных неимущественных благ, поскольку прокурор, обратившийся в суд с заявлением в защиту интересов других лиц, выступает в процессе как процессуальный истец. Прокурор не является участником спорного правоотношения и не вправе распоряжаться материальным правом - правом на защиту чести, достоинства и деловой репутации.
При исследовании статуса ответчика в делах о защите чести и достоинства также возникает ряд вопросов, которые необходимо разрешить для обеспечения единообразного применения судами норм, регулирующих отношения в сфере защиты чести и достоинства.
Исходя из смысла ст.152 ГК РФ, ответчиками в данной категории дел являются лица, распространившие сведения, порочащие честь и достоинство истца. На это указывается и в постановлении Пленума Верховного суда РФ от 18 августа 1992 г. № 11 "О некоторых вопросах, возникающих при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц". В тех случаях, когда распространение сведений, порочащих честь и достоинство гражданина, произошло в средствах массовой информации, к участию в деле в качестве ответчиков привлекаются автор, а также редакция средства массовой информации либо учредитель данного средства массовой информации. Следуя сложившейся судебной практике рассмотрения данной категории споров (нашедшей отражение в указанном выше постановлении Пленума Верховного Суда РФ), можно рассматривать подобное правило как пример процессуального соучастия. Однако здесь выявляется противоречие, возникающее при сопоставлении норм гражданского и гражданского процессуального законодательства.
Институт процессуального соучастия (со стороны ответчика) в соответствии со ст.35 ГПК РСФСР возникает в силу предъявления иска к нескольким ответчикам. В тех ситуациях, когда иск предъявляется к одному из указанных выше лиц (например, только к автору), суд, руководствуясь разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ, обязан независимо от согласия истца привлечь в процесс и другое лицо, также несущее в силу закона ответственность за распространение порочащих сведений (редакцию средства массовой информации или его учредителя). Казалось бы, никаких формальных процессуально-правовых предпосылок для этого нет: ст.35 ГПК РСФСР такого права суду не предоставляет, а в ст.142 ГПК РСФСР указывается лишь на обязанность суда разрешить вопрос о вступлении в дело соответчиков без определения условий их привлечения. Как показал анализ судебной практики районных судов г. Иркутска, привлечение к участию в деле в качестве соответчиков редакций средств массовой информации (либо учредителя) производится судом без ссылок на правовые нормы, позволяющие совершить данное процессуальное действие. Так, Свердловским районным судом г. Иркутска рассматривалось дело по иску гражданина В. к журналисту М. о защите чести и достоинства в связи с опубликованием журналистом М. статьи в газете "Комсомольская правда", содержащей, по мнению истца, порочащие его честь и достоинство сведения. При этом в исковом заявлении истец предъявлял требования о признании сведений, изложенных в статье, не соответствующими действительности и об опровержении данных сведений, а также просил взыскать с журналиста М. определенную сумму в счет компенсации морального вреда, причиненного публикацией статьи. На стадии подготовки дела к слушанию судом было вынесено определение о привлечении в качестве соответчика редакции газеты "Комсомольская правда". При вынесении решения суд удовлетворил исковые требования в полном объеме: сведения, указанные истцом, были признаны не соответствующим действительности, суд обязал редакцию опубликовать опровержение, а также взыскал с журналиста М. компенсацию морального вреда.
Следует подчеркнуть, что в данной статье авторами не ставится цель проанализировать материально-правовые основания привлечения редакции либо учредителя средства массовой информации, распространившего порочащие сведения, к участию в деле о защите чести и достоинства - это отдельный вопрос, хотя и в значительной степени влияющий на возникновение процессуальных правоотношений. Обращаясь к приведенному выше примеру, важно отметить один существенный признак, обуславливающий, по мнению авторов, круг ответчиков по делам данной категории - требование к журналисту об опровержении сведений не может в принципе быть обеспечено принудительным исполнением судебного акта, поскольку закон устанавливает специальный порядок опровержения порочащих сведений, распространенных в средствах массовой информации - такие сведения должны быть опровергнуты в тех же средствах массовой информации в соответствии с действующим законодательством (в частности, ст.44 Закона РФ "О средствах массовой информации"). В то же время закон наделяет гражданина, в отношении которого были распространены порочащие сведения, правом требовать их опровержения. Следовательно, возникает необходимость установить лицо, обязанное исполнить это требование. Если журналист не может быть принужден к опубликованию опровержения в рамках действующего законодательства об исполнительном производстве, то по такому требованию он должен рассматриваться как ненадлежащий ответчик. В этом случае исходя из анализа материальных правоотношений (в частности, норм Закона РФ "О средствах массой информации"), судом устанавливается обязанное лицо - редакция средства массовой информации (либо ее учредитель). По мнению авторов, именно спецификой одного из требований, которое вправе заявить истец, можно объяснить обязанность суда привлечь к участию в деле редакцию в качестве ответчика, процессуально заменив ею ненадлежащего ответчика - журналиста по этому исковому требованию. Однако при этом авторами не снимается вопрос о том, насколько в этой части соответствует законодательству указанное выше разъяснение высшего судебного органа Российской Федерации и не выходит ли Верховный Суд РФ за рамки предоставленных ему полномочий, давая нижестоящим судам подобное разъяснение.
Представляется интересным вопрос о том, возможна ли защита чести и достоинства в том случае, когда лицо, допустившее распространение порочащих сведений, является умершим на момент обращения в суд с требованием о защите чести и достоинства.
С позиции норм гражданского процессуального законодательства судебная защита прав потерпевшего лица в форме искового производства в данной ситуации исключена, поскольку, во-первых, в данном процессуальном правоотношении отсутствует ответчик (формально это может выражаться в том, что нельзя будет точно следовать правилам ст.126 ГПК РСФСР о форме и содержании искового заявления), а, во-вторых, смерть предполагаемого ответчика является основанием для прекращения производства по делу (за исключением случаев, когда возможно правопреемство в спорном правоотношении).
Применительно к данному случаю уместно проанализировать характер спорного материального правоотношения. Право на достоинство, честь и доброе имя предоставлено каждому гражданину от рождения и закреплено в Гражданском кодексе РФ; защита чести и достоинства декларируется и в ст.23 Конституции РФ. Структура правовых связей при реализации данного права позволяет сделать вывод о наличии конструкции абсолютного правоотношения. Это означает, что праву лица на честь и достоинство корреспондирует обязанность "всех и каждого... воздерживаться от нарушения данного конкретного субъективного права". При нарушении подобного права оно подлежит безусловной защите. Возникает закономерный вопрос: каким образом может быть реализована защита в данном случае? Действующее законодательство прямо не предусматривает такого механизма. Тем не менее, на наш взгляд, правовой выход из этой ситуации есть.
Восполнение пробелов в законодательстве производится в числе прочих способов и путем применения аналогии закона. В ст.6 ГК РФ прямо указывается на возможность применения гражданского законодательства, регулирующего сходные правоотношения, в случаях, когда отношения прямо не урегулированы законодательством, соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай делового оборота. Ситуация, когда лицо, распространившее порочащие сведения, является умершим, сходна с ситуацией, урегулированной в п.6 ст.152 ГК РФ (когда невозможно установить субъекта, распространившего сведения, порочащие честь и достоинство): и в том, и в другом случае отсутствует лицо, которое могло бы нести ответственность за распространение порочащих сведений. При этом законодатель предоставляет лицу, в отношении которого такие сведения распространены, право обратиться в суд с заявлением о признании распространенных сведений не соответствующими действительности. Представляется, что такой механизм защиты нарушенного права на честь, достоинство и доброе имя может быть вполне применим и к анализируемому случаю.
В заключение следует отметить: то значительное количество вопросов, которое, как видно из вышеизложенного, возникает в теории и на практике в рамках одной только частной проблемы - "лица, участвующих в делах о защите чести и достоинства", свидетельствует о необходимости более детального регулирования гражданским законодательством правоотношений в сфере защиты нематериальных благ, согласованного с процессуальным законодательством. Важное значение в этом вопросе имеет и последовательность судебной практики высших судебных органов, основанная на теоретических и прикладных исследованиях как специалистов в области гражданского права, так и ученых - процессуалистов.
? ? ? ? ? ?
|
|